Текст куратора

Хотя любовь – это фундаментальное чувство, сегодня оно зачастую оказывается на периферии серьезных интеллектуальных поисков и дискурсов как нечто незаслуживающее внимания, поверхностное, слащавое или ностальгическое. В основном коммерческая культура, мыльные оперы и романтические новеллы, а отнюдь не сфера «высокого искусства» интересуются сегодня этой тематикой и апеллируют к любви. В области современного искусства и вовсе главенствует странное предубеждение против этого базового человеческого чувства: оно считается не заслуживающим должного внимания. И все же большинству людей необходима любовь. Она способна двигать горы и кардинальным образом изменять человеческие существа так, как это неподвластно ни одной другой силе в мире. А следовательно, нельзя не удивляться той последовательности, с которой любовь все больше вытесняется на обочину культурного процесса и обесценивается как нечто капризное, недолговечное, безумное, шальное и  ненадежное с одной стороны, или как воплощение слащавости, сентиментальности и низкопробных страстей, с другой, но в любом случае неизменно уступающее в важности более «благородным» стремлениям разума и сдержанности. Мало кого из современных философов интересует любовь как предмет изысканий, да и в художественном мире мы скорее обнаружим ее зияющее отсутствие, а не большой исследовательский или творческий интерес к этой теме. Счастливое исключение – современный французский философ Ален Бадью, книга которого, «Хвала любви», – апология любви как человеческой способности и заслуживающего внимания философов поля исследования, как, собственно, и нынешняя выставка.[1]

Но как мы дошли до жизни такой? Промышленная революция и капитализм породили идею эффективности и продуктивности и растущую одержимость работой, и как следствие, любовь в человеческой жизни отошла на второй план. С расцветом консюмеризма и, даже больше, в эпоху «высокого капитализма» любовь превратилась в товар, который в одной упаковке с желанием продавался как миф. Кроме того с наступлением новых медиа и цифровых технологий расшатывание традиционных общественных связей, таких как семья, религия и брак вкупе с изменениями на рыке труда и в экономике обусловили фундаментальный сдвиг в нашей психике и субъективностях, а также породили тенденцию «временных», эфемерных, ни к чему никого не обязывающих отношений.

Можно предположить, что коммодификация, превращение любви в товар достигло своего апогея в цифровую эпоху, чему способствовали социальные медиа и гиперсексуализация наших тел – и эмоций – с которыми обращаются как с товарами на рынке. Кроме того, вездесущность и поражающий воображение масштаб онлайн-порно-индустрии  изменили коллективное восприятие секса. И тем не менее, многие люди по всему миру испытывают острую потребность в  реальной, романтической, взаимной любви, но их ожидания обмануты и фрустрированы искаженными, нереалистичными «приоритетами» или желаниями, сформулированными цифровой и коммерческими культурами. Их вводит в заблуждение цифровая дымовая завеса, за которой многие прячутся, и за которой каждый может «исполнить» партию своего «я» и сконструировать идентичности, которые зачастую вообще ничего общего не имеют с реальностью. 

Выставка «Современная любовь» исследует состояние любви и близких отношений в эпохy господства Интернета, социальных медиа и развитого капитализма, то есть в эпоху «холодных интимностей». Сам термин заимствован из заглавия книги Евы Иллуз «Холодные интимности: становление эмоционального капитализма».[2] Выставка исследует то, как цифровая сфера, технологические гиганты и нео-либерализм трансформировали любовь и социальные отношения, одновременно с этим уничтожив границу между публичным и приватным. Участвующие в ней художники стремятся понять, как современный опыт времени и пространства повлиял на то, как мы взаимодействуем друг с другом, и каким образом виртуальное так тесно переплелось с реальным. Вместе с тем, проект показывает, как Интернет освободил не-гетеронормативные сексуальные идентичности, подарив им свободное пространство для самовыражения, особенно в тех обществах, в которых квирность и небинарная сексуальность до сих пор считаются табу или даже запрещены законом. Кроме того, «Современная любовь» анализирует полные глубокого смысла, трансформативные формы любви от личных до политических. Как можно вернуть себе любовь как мощную эмоциональную силу и интенсивную психологическую связь между людьми, делающую наши жизни осмысленными так, как неподвластно никакому другому взаимодействию, опыту или «вещи»? Как спасти любовь из когтей капитализма и корпоративной техносферы? Как сопротивляться инструментализации любви, превращенной социальными медиа и коммерческой сферой в нечто поверхностное и банальное? 

Время, физическое взаимодействие, открытость другим, самоотверженность, альтруизм, эмпатия, терпение и терпимость – все это ключевые компоненты этой практики любви, элементы, которые зачастую отсутствуют в виртуальной коммуникации. Нынешняя нарциссическая культура бесконечного продвижения самого себя, архи-индивидуализма, упоения собой, нарастающая «само-перформативность», давящая необходимость постоянно быть видимым любой ценой, работоголизм и другие факторы отчасти объясняют, почему столько людей сегодня одиноки, несмотря на огромное количество «френдов» и «фолловеров», собранных ими в Фейсбуке и Инстаграме. Люди фрустрированы ложными ожиданиями и виртуальным опытом в сети, раздавлены переизбытком информации, страдают от так называемой цифровой усталости, давления среды в социальных сетях, одержимости внешностью, страха неудачи или страха невидимости, стандартизированных критериев красоты или успешности, нехватки времени и тревоги от неопределенности и многого другого, так что их одиночество совсем неудивительно.

Более того, превращение тела в товар, начавшееся с подъема рекламной индустрии, маркетинга и потребительской культуры, сегодня достигло своего апогея в цифровой сфере. Это, в свою очередь, повлекло за собой иную репрезентацию секса и сексуальности, иногда репрезентацию самого расчеловечивающего, дегуманизирующего рода. Внутри этой концепции секс превратился в своего рода потребительский поиск: легкий, полный различных «опций» и возможностей для выбора, подпитывающийся бесконечным стремлением потакать своим прихотям и удовлетворять все свои потребности. Партнеров можно легко использовать и отбросить за ненадобностью ради кого-то нового и лучшего. Многие молодые люди сегодня именно в сети формируют собственное представление о сексуальности (гетеросексуальные подростки, например, формируют свое представление о женщинах по собственному опыту в Интернете). Постоянное пребывание перед экраном влечет за собой утрату всяческих социальных навыков взаимодействия с реальными людьми в реальном времени и пространстве. Коммуникация становится раздробленной и фрагментированной, в то время как опыты и переживания зачастую остаются виртуальными. В плоском и одномерном мире не-физических переживаний реальные человеческие отношения и взаимодействия неизбежно оказываются скомпрометированы и не сулят ничего хорошего. По сути своей, выход в сеть является одиночным актом. Без сомнения, иногда он приводит к реальному физическому взаимодействию, но какого рода и на каких условиях?

Если пользоваться ими правильно, то пост-модернистское разнообразие образов жизни и доступность Интернета все большему количеству людей освобождает, эмансипирует, расширяет возможности и укрепляет права. Но вместе с тем это потворствует конформизму и поведенческому давлению среды. Если говорить об отношениях, дейтинговый супермаркет приложений Tinder и Grindr, speed-dating («быстрые свидания») и упрощение коммуникаций в Интернета выхолостили отношения и привели к эгоистическим или нарциссическим формам поведения и вводящим в заблуждение изображениям своего «я», что еще больше  затрудняет попытки разобраться, что же подлинное и настоящее, а что нет. Постепенный процесс сближения и узнавания друг друга через свидания, который обычно требует времени, вытесняется на обочину тем, что канадский писатель Дуглас Коупленд назвал «быстрыми транзакциями» и «эмоциональной разреженностью или выхолощенностью».[3] Та простота, с которой можно получить секс через Интернет, привела к сексуальному раскрепощению и освобождению совсем иного рода, чем сексуальная революция 1960-х годов. Автор отмечает «странное, опустошенное выражение» на лицах тех, «кто получает слишком много секса, который поставляется им посредством Интернета – да и в любом другом месте»[4]. Сречко Хорват, с другой стороны, утверждает, что эти «недавние гео-социальные приложения для нетворкинга, которые были придуманы, чтобы «заново изобрести любовь», на самом деле всего лишь заново изобретают «свободный секс».[5]

Все вышеперечисленное, не говоря уже про изоляцию и социальное дистанцирование, которые мы вынуждены соблюдать из-за пандемии ковид-19, заставляет обратить внимание на важность нашего эмоционального мира и любовных отношений, иначе говоря, следуя точному предупреждению философа Фермина ДеБрабандера, «в Интернете Вещей стоит заново изобрести Интернет Людей».[6] В самом деле, почему бы не использовать нынешний момент, чтобы вновь навести оптику на то, что единственное делает жизнь осмысленной, вернуть себе время на тех, кого мы любим, вновь позволить себе реальные, физические свидания и встречи, заново оценить человеческие отношения, которые тоже были сведены к товарообмену на основе взаимных интересов вместо того, чтобы нести в себе самоотверженность, забвение собственных интересов, щедрость и сладкое безделье. 

Мы, без сомнения, живем в эпоху, которую теоретик культуры и философ Бюнг-Чул Хан назвал «эмоциональным капитализмом», в котором эмоции были кооптированы рыночными силами и «все, что имеет отношение к практикам и выразительным формам свободы – эмоции, игра и коммуникация – подвергается эксплуатации».[7] Однако любовь, желание и межличностные отношения это не товар. Их нужно пестовать и взращивать на протяжении долгого времени. Возможно, вместо того, чтобы фокусироваться на «образе любви», который тут же любым способом продается, стоит вновь перенести любовь в пространство воображения, интуиции и чувств, а в конце концов, увидеть в ней прежде всего акт дарения, отдавания, который не предполагает ожидания ответного жеста. Мы забываем, что любовь по преимуществу – частные отношения, требующие и углубляющие близость и интимность между людьми, причем, интимность такого рода, которую невозможно разместить в цифровом пространстве. 

Проект «Современная любовь» исследует любовь и социальные отношения внутри сложного, многосоставного, оплетенного множеством взаимосвязей цифрового мира с тем, чтобы подтолкнуть к их пересмотру. Отдельные люди не менее важны, чем системы контроля, связывающие их вместе. Вместе с тем, проект изучает социальные паттерны и вызовы межличностных отношений, а также возможности, которые дает Интернет и социальные медиа. «Современная любовь» анализирует патологии и проблемы, которым сегодня подвержены любовь и сердечные дела, с тем, чтобы переосмыслить то, как мы взаимодействуем с самыми близкими людьми, и подтолкнуть нас к поиску выхода из сегодняшнего ощущения эмоциональной стерильности, одиночества и «холодных интимностей», порожденных цифровой революцией. 

Катерина Грегос, кураторка выставки

[1] Badiou, Alain (with Truong, Nicholas), In Praise of Love, Profile Books Ltd., London, 2012

[2] Illouz, Eva, Cold Intimacies: The Making of Emotional Capitalism, Polity Press, Oxford, 2007

[3] Coupland, Douglas, Shopping in Jail: Ideas, Essays, and Stories for the Increasingly Real Twenty-First Century, Sternberg Press, Berlin, 2013, p. 28

[4] Ibid., p. 45

[5] Horvat, Srećko The Radicality of Love, Polity Press, Cambridge, 2016, p. 27

[6] DeBrabander, Firmin, “Is love losing its soul in the digital age?” The Conversation, 13.02.2019 https://theconversation.com/is-love-losing-its-soul-in-the-digital-age-110686

[7] Han, Byung-Chul, Psychopolitics. Neoliberalism and new technologies of power, Verso, 2017, p. 3